Умер известный казахстанский спортивный журналист Диас Омаров
Сегодня утром, 5 июля 2020 года, ушел из жизни мэтр казахстанский спортивной журналистики, известный комментатор Диас Омаров. Он умер от двусторонней пневмонии и не дожил до своего 80-летия три с небольшим месяца...
Редакция газеты Сарбаз выражает соболезнования родным и близким Диаса Омарова.
Справка:
Диас Ильясович Омаров (20 октября 1940, Алма-Ата, Казахская ССР, СССР — 5 июля 2020, Алма-Ата, Казахстан[1]) — советский казахстанский футболист, полузащитник алма-атинского «Кайрата», спортивный журналист, комментатор.
В 1959—1964 годах играл в «Кайрате» (Алма-Ата).
Обучался на отделении журналистики филологического факультета Казахского государственного университета им. С. М. Кирова.
С 1960 года — инструктор по спорту ДСО «Кайрат», ДСО «Локомотив». С 1966 года — спортивный комментатор Казтелерадио. С 1998 года по настоящее время работал спортивным комментатором Казтелерадио и телеканала «Хабар».
Автор многих статей, опубликованных в изданиях «Советский спорт», «Труд», республиканских изданиях. Академик Казахской академии журналистики (с 1998).
Отец Диаса Омарова — Омаров Ильяс Омарович (1912—1970), был наркомом торговли КазССР, секретарем ЦК Компартии Казахстана, министром культуры КазССР. Мать — Омарова Гульшат Сакиевна (1914—2007).
Почти 10 лет назад вышло интересное интервью Аскара Жакаева ("Футбольные вести", №47, 5.11.2010):
"Омаров - наш казахстанский Озеров"
20 октября 2010 года отметил 70-летие талантливый футболист, известный спортивный комментатор, журналист и замечательный человек Диас Омаров. Болельщики знают его как одного из футболистов алматинского "Кайрата" 60-х годов, как телевизионного комментатора, чей голос сопровождал многие победы советских и казахстанских спортсменов, как талантливого журналиста, из-под чьего пера выходили статьи в ведущих спортивных изданиях. Кроме того, Диас Ильясович воспитал целую плеяду отечественных журналистов.
Фото - Эдуард ГАВРИШ
— Диас Ильясович, расскажите, пожалуйста, как вы попали в футбол?
— Как и все мальчишки послевоенной поры, играл в футбол во дворе. Потом начал заниматься у Георгия Козелько на стадионе "Медик", через некоторое время перешёл на "Динамо", так как рядом находилась моя школа №25. Там моим тренером был Григорий Петров, помню, он здорово играл в хоккей с мячом. Далее в моей жизни был Владимир Сергеевич Болотов, у него я тренировался в группе подготовки "Кайрата". Оттуда попал в юношескую сборную Казахстана. В 59-м году меня пригласили на учебно-тренировочные сборы в "Кайрат", а затем наставник взрослой команды флагмана нашего футбола Пётр Григорьевич Зенкин взял меня в дальнюю поездку, мы побывали в Краснотурьинске, Свердловске, Челябинске, Перми. В конце того года молодых игроков – меня, Тимура Сегизбаева и Сайлаубека Есимбекова – взяли в международную поездку в КНДР. Помню, там тренером работал Андрей Буирович Чен Ир Сон, помогая корейским товарищам как советский специалист. Четыре его воспитанника выступали в составе сборной Северной Кореи на чемпионате мира в Англии. Нам, молодёжи, удалось проявить себя в этой поездке. А на следующий год вышло постановление, что "Кайрат" будет выступать в чемпионате СССР класса А. Так я попал в команду и пробыл в ней до 64-го года. В Алматы тогда приехал сильный тренер Николай Яковлевич Глебов.
— Чем вам запомнился этот тренер?
— Это была очень сильная творческая личность. Некоторые наставники подбирали под свою тактику нужных футболистов, а Николай Яковлевич любил раскрывать таланты. При нём молодые ребята стали известными на весь Союз футболистами. Лисицын, Стулов, Степанов, Квочкин, Сегизбаев – все они выросли в игроков приличного класса. В этом – заслуга Глебова.
— Сколько мячей вы забили за свою карьеру?
— Не так много, всего лишь три. Правда, я много забивал в дубле, но там статистику голов не вёл. А первый свой мяч в основной команде я забил в 1961 году "Спартаку" из Вильнюса, помню, в воротах стоял Йонас Баужа. Он впоследствии выступал за московский ЦСКА и сборную СССР. Второй гол забил этой же команде, но больше всего запомнился гол ереванскому "Спартаку". В Алма-Ате мы проигрывали после первого тайма 0:2. Выходим после перерыва, и сразу наш игрок Игорь Свешников забивает первый ответный гол. Далее в одном из эпизодов подаётся угловой, Глебов кричит нам: "Используйте домашнюю заготовку!". Я не выделялся большим ростом, поэтому пошёл на ближнюю штангу – обычно защитники соперника не замечают там таких игроков. Черёмушкин навесил мне на ближнюю штангу, я принял мяч и по немыслимой, как сейчас понимаю, траектории запустил его в ворота Матевосяна. Смотрю на трибуны, а там огромная лавина болельщиков спустилась от радости вниз, аплодисменты долго не прекращались.
— Какие были ваши козыри на футбольном поле?
— У меня была неплохая скорость, любил, используя финты, прорваться в чужую штрафную. В дубле я был результативным игроком, но сожалею, что не смог проявить себя в достаточной мере в играх за основную команду. Глебов ко мне относился по-доброму, называл меня Омарчиком. Мне, как и многим ребятам того времени, не хватало профессионализма. В то время слово "профессионал" носило в СССР негативный оттенок, оно ассоциировалось с "загнивающим" Западом. Много зарабатывать считалось неприлично – такова была система.
— Кто из местных игроков подавал большие надежды?
— Тимур Сегизбаев. Борясь за место в составе, он всегда специально готовил себя к играм. У него отлично получались подкаты, он отлично выбрасывал ауты, да и вообще был разносторонним, умным футболистом.
— С кем в "Кайрате" вы близко общались?
— Со Станиславом Каминским, Анатолием Ченцовым, Анатолием Федотовым…
— Дедовщины не было?
— Нет, у нас была очень дружная команда. Лисицын, Степанов, Стулов, Остроушко, Ченцов, Мальцев, Сегизбаев – это первое звёздное поколение "Кайрата". При нём "Кайрат" 60-х регулярно собирал полные трибуны. Наша команда крайне редко проигрывала дома. В одном сезоне случился такой случай – мы с ростовским СКА набрали одинаковое количество очков. И лишь по разнице забитых мячей в финальный этап вошли не мы, а ростовчане. Глебов называл этот случай "кайратовским парадоксом". Тренер взял всю вину на себя и покинул команду.
— После Глебова в "Кайрате" работал Александр Келлер…
— Как тренер он был послабее Глебова, в его работе не было творческого подхода к игрокам. Он любил произносить красивые речи. Тому же Олегу Мальцеву говорит как-то: "Ну чему я буду тебя учить, ты и так известный на весь СССР футболист, разбирайся в своих ошибках сам". Мальцев так "разбирался в себе сам", что закончил с футболом через год. Глебов же работал с игроками индивидуально. После ухода из "Кайрата" я поддерживал отношения с Николаем Яковлевичем.
— Как вы покинули "Кайрат"?
— Когда мне было 26, поступило приглашение от карагандинского "Шахтёра", параллельно меня позвали работать на радио. Я выбрал второе. Передо мной открывались новые возможности, командировки в разные города, новая жизнь. Мне это было очень интересно!
— А как в вашу жизнь пришла спортивная журналистика?
— Как-то в "Кайрате" некому было сделать стенгазету. Меня попросили, я сделал, всем понравилось. Находясь с командой на выездах, главный редактор "Казахстанской правды" Григорий Аксельрод просил меня телеграммой отправлять результаты матчей с участием нашей команды. После игр всегда бежал на почту и отправлял коротко результаты, авторов голов. На следующий день в газете выходила заметка и подпись: сообщает наш специальный корреспондент Диас Омаров. Надо мной потом футболисты подшучивали: ничего себе, ты и в "Казправде", дескать, работаешь? Однажды я отправил в "Советский спорт" небольшой отчёт об игре "Кайрата". На следующий день моя статья, в которой я отметил тренерскую задумку Николая Глебова, вышла в главной спортивной газете СССР, и наш тренер был очень доволен. Параллельно я учился на журфаке.
— Не жалели о своём выборе?
— Понимаю, что не особо раскрыл свой потенциал как футболист. Сейчас, спустя много лет, думаю, что мне больше стоило заниматься в тренажёрном зале. А в тот момент я не думал, что стану первоклассным игроком в команде, потому и выбрал журналистику. Но мне очень многое дали годы, проведённые в "Кайрате".
— Вы окончили факультет журналистики?
— К сожалению, нет. Но я много читал, у меня дома была большая библиотека… Впоследствии мне мешало то, что я не имел высшего образования и был беспартийным. Особенно это чувствовалось, когда мою кандидатуру рассматривали на должность главного редактора. Но мне нравилась независимая репортёрская служба. Я всю жизнь так и проработал в спортивной журналистике.
— В журналистской практике у вас не было проблем в общении с бывшими игроками "Кайрата"?
— Наоборот, по всем спорным моментам я всегда советовался со своими футбольными друзьями. Борис Каретников говорил мне, что у меня хороший дикторский голос, я ведь многие годы работал на радио. Из "Кайрата" я многих пытался привлечь в спортивную журналистику – тех же Каминского и Сегизбаева. Помню, как они даже передачу делали, а я им гонорары выписывал. Но лучше всех в спортивной журналистике преуспел вратарь – ныне покойный Виктор Шведков. Он откликнулся на мою просьбу, отлично смотрелся в кадре. Многие годы он работал в новостных программах телевидения.
— Как вы считаете, чтобы хорошо разбираться в футболе, комментатор обязательно должен быть в прошлом футболистом?
— Отнюдь. В современной журналистике много отличных комментаторов, не игравших в футбол на высоком уровне. А в моё время был такой талантливейший журналист и писатель Лев Филатов. Он никогда не играл в футбол, но писал отличные книги на спортивную тематику. Тот же Котэ Махарадзе не играл в футбол, но комментатором был от бога. Футбол нужно прочувствовать, и тогда всё получится.
— Вы работали на летних Олимпийских играх в Москве…
— К Олимпиаде-80 готовился полтора года. Я комментировал все эфиры олимпийских матчей по хоккею на траве. Помню, конкурс дикторов был огромный, даже сам Евгений Майоров (тогда – руководитель спортивной редакции на союзном телевидении) пробовался в качестве комментатора олимпийского летнего хоккея. Мне помогло, что в Казахстане в то время хоккей на траве был необычайно популярен, у меня была сильнейшая практика в этом виде спорта. Поэтому комментировать на ТВ выбрали меня, а на радио, помню, Антона Пашубу из Риги.
— Кто был вашим любимым футболистом?
— Их много было. Но я отдавал предпочтение игрокам средней линии. Мне нравились солисты московского "Торпедо" Валерий Воронин и Эдуард Стрельцов. В "Кайрате" мне была симпатична игра Курбана Бердыева, Сергея Гороховодацкого, Вахида Масудова, Владимира Никитенко. Из нового поколения нравится Руслан Балтиев.
— С легендарным советским комментатором Николаем Озеровым пересекались?
— И не раз! В 1992 году в Москве проводился международный турнир, посвящённый 70-летнему юбилею Николая Николаевича Озерова. Мы представляли сборную журналистов Казахстана, я был капитаном команды. Мы выиграли тот турнир, а легендарный футболист Никита Симонян вручил мне подарок – за преданность футболу.
— От Озерова многое почерпнули?
— Николай Николаевич обладал великолепной техникой речи. У него было самое доброе отношение к молодым комментаторам. Кроме него, я был хорошо знаком с Котэ Махарадзе, да и вообще со многими журналистами и дикторами мы поддерживали тесную связь, часто встречаясь на международных турнирах.
— Вас, бывало, называли казахстанским Озеровым…
— Не скрою, мне было приятно, но я так не считал. Это было преувеличение, потому что Николай Озеров был невероятно популярным во всём СССР.
— Как вы считаете, современная казахстанская журналистика развивается?
— Несомненно. В наше время не было столько спортивных журналистов, как сейчас. Нынче в каждой газете имеется спортивный отдел, где трудятся несколько человек. Сегодня в СМИ можно увидеть много аналитических материалов, в журналистике появились представительницы прекрасного пола. В советское время, прежде чем материал выходил в свет, он проходил жёсткую цензуру. Сейчас с этим проблем нет.
— Вам исполнилось 70. Что испытывает человек в эти годы?
— 70 лет считается преклонный возрастом, я, можно сказать, выхожу в плей-офф. (Смеётся) Но, скажу откровенно, я не чувствую своих лет. Хотелось бы прожить, как известный балетмейстер Игорь Моисеев, который в сто лет мог свободно приплясывать. А пока я могу играть ещё на ветеранском уровне и в душе чувствую себя молодым человеком!
Редакция газеты Сарбаз выражает соболезнования родным и близким Диаса Омарова.
Справка:
Диас Ильясович Омаров (20 октября 1940, Алма-Ата, Казахская ССР, СССР — 5 июля 2020, Алма-Ата, Казахстан[1]) — советский казахстанский футболист, полузащитник алма-атинского «Кайрата», спортивный журналист, комментатор.
В 1959—1964 годах играл в «Кайрате» (Алма-Ата).
Обучался на отделении журналистики филологического факультета Казахского государственного университета им. С. М. Кирова.
С 1960 года — инструктор по спорту ДСО «Кайрат», ДСО «Локомотив». С 1966 года — спортивный комментатор Казтелерадио. С 1998 года по настоящее время работал спортивным комментатором Казтелерадио и телеканала «Хабар».
Автор многих статей, опубликованных в изданиях «Советский спорт», «Труд», республиканских изданиях. Академик Казахской академии журналистики (с 1998).
Отец Диаса Омарова — Омаров Ильяс Омарович (1912—1970), был наркомом торговли КазССР, секретарем ЦК Компартии Казахстана, министром культуры КазССР. Мать — Омарова Гульшат Сакиевна (1914—2007).
Почти 10 лет назад вышло интересное интервью Аскара Жакаева ("Футбольные вести", №47, 5.11.2010):
"Омаров - наш казахстанский Озеров"
20 октября 2010 года отметил 70-летие талантливый футболист, известный спортивный комментатор, журналист и замечательный человек Диас Омаров. Болельщики знают его как одного из футболистов алматинского "Кайрата" 60-х годов, как телевизионного комментатора, чей голос сопровождал многие победы советских и казахстанских спортсменов, как талантливого журналиста, из-под чьего пера выходили статьи в ведущих спортивных изданиях. Кроме того, Диас Ильясович воспитал целую плеяду отечественных журналистов.
Фото - Эдуард ГАВРИШ
— Диас Ильясович, расскажите, пожалуйста, как вы попали в футбол?
— Как и все мальчишки послевоенной поры, играл в футбол во дворе. Потом начал заниматься у Георгия Козелько на стадионе "Медик", через некоторое время перешёл на "Динамо", так как рядом находилась моя школа №25. Там моим тренером был Григорий Петров, помню, он здорово играл в хоккей с мячом. Далее в моей жизни был Владимир Сергеевич Болотов, у него я тренировался в группе подготовки "Кайрата". Оттуда попал в юношескую сборную Казахстана. В 59-м году меня пригласили на учебно-тренировочные сборы в "Кайрат", а затем наставник взрослой команды флагмана нашего футбола Пётр Григорьевич Зенкин взял меня в дальнюю поездку, мы побывали в Краснотурьинске, Свердловске, Челябинске, Перми. В конце того года молодых игроков – меня, Тимура Сегизбаева и Сайлаубека Есимбекова – взяли в международную поездку в КНДР. Помню, там тренером работал Андрей Буирович Чен Ир Сон, помогая корейским товарищам как советский специалист. Четыре его воспитанника выступали в составе сборной Северной Кореи на чемпионате мира в Англии. Нам, молодёжи, удалось проявить себя в этой поездке. А на следующий год вышло постановление, что "Кайрат" будет выступать в чемпионате СССР класса А. Так я попал в команду и пробыл в ней до 64-го года. В Алматы тогда приехал сильный тренер Николай Яковлевич Глебов.
— Чем вам запомнился этот тренер?
— Это была очень сильная творческая личность. Некоторые наставники подбирали под свою тактику нужных футболистов, а Николай Яковлевич любил раскрывать таланты. При нём молодые ребята стали известными на весь Союз футболистами. Лисицын, Стулов, Степанов, Квочкин, Сегизбаев – все они выросли в игроков приличного класса. В этом – заслуга Глебова.
— Сколько мячей вы забили за свою карьеру?
— Не так много, всего лишь три. Правда, я много забивал в дубле, но там статистику голов не вёл. А первый свой мяч в основной команде я забил в 1961 году "Спартаку" из Вильнюса, помню, в воротах стоял Йонас Баужа. Он впоследствии выступал за московский ЦСКА и сборную СССР. Второй гол забил этой же команде, но больше всего запомнился гол ереванскому "Спартаку". В Алма-Ате мы проигрывали после первого тайма 0:2. Выходим после перерыва, и сразу наш игрок Игорь Свешников забивает первый ответный гол. Далее в одном из эпизодов подаётся угловой, Глебов кричит нам: "Используйте домашнюю заготовку!". Я не выделялся большим ростом, поэтому пошёл на ближнюю штангу – обычно защитники соперника не замечают там таких игроков. Черёмушкин навесил мне на ближнюю штангу, я принял мяч и по немыслимой, как сейчас понимаю, траектории запустил его в ворота Матевосяна. Смотрю на трибуны, а там огромная лавина болельщиков спустилась от радости вниз, аплодисменты долго не прекращались.
— Какие были ваши козыри на футбольном поле?
— У меня была неплохая скорость, любил, используя финты, прорваться в чужую штрафную. В дубле я был результативным игроком, но сожалею, что не смог проявить себя в достаточной мере в играх за основную команду. Глебов ко мне относился по-доброму, называл меня Омарчиком. Мне, как и многим ребятам того времени, не хватало профессионализма. В то время слово "профессионал" носило в СССР негативный оттенок, оно ассоциировалось с "загнивающим" Западом. Много зарабатывать считалось неприлично – такова была система.
— Кто из местных игроков подавал большие надежды?
— Тимур Сегизбаев. Борясь за место в составе, он всегда специально готовил себя к играм. У него отлично получались подкаты, он отлично выбрасывал ауты, да и вообще был разносторонним, умным футболистом.
— С кем в "Кайрате" вы близко общались?
— Со Станиславом Каминским, Анатолием Ченцовым, Анатолием Федотовым…
— Дедовщины не было?
— Нет, у нас была очень дружная команда. Лисицын, Степанов, Стулов, Остроушко, Ченцов, Мальцев, Сегизбаев – это первое звёздное поколение "Кайрата". При нём "Кайрат" 60-х регулярно собирал полные трибуны. Наша команда крайне редко проигрывала дома. В одном сезоне случился такой случай – мы с ростовским СКА набрали одинаковое количество очков. И лишь по разнице забитых мячей в финальный этап вошли не мы, а ростовчане. Глебов называл этот случай "кайратовским парадоксом". Тренер взял всю вину на себя и покинул команду.
— После Глебова в "Кайрате" работал Александр Келлер…
— Как тренер он был послабее Глебова, в его работе не было творческого подхода к игрокам. Он любил произносить красивые речи. Тому же Олегу Мальцеву говорит как-то: "Ну чему я буду тебя учить, ты и так известный на весь СССР футболист, разбирайся в своих ошибках сам". Мальцев так "разбирался в себе сам", что закончил с футболом через год. Глебов же работал с игроками индивидуально. После ухода из "Кайрата" я поддерживал отношения с Николаем Яковлевичем.
— Как вы покинули "Кайрат"?
— Когда мне было 26, поступило приглашение от карагандинского "Шахтёра", параллельно меня позвали работать на радио. Я выбрал второе. Передо мной открывались новые возможности, командировки в разные города, новая жизнь. Мне это было очень интересно!
— А как в вашу жизнь пришла спортивная журналистика?
— Как-то в "Кайрате" некому было сделать стенгазету. Меня попросили, я сделал, всем понравилось. Находясь с командой на выездах, главный редактор "Казахстанской правды" Григорий Аксельрод просил меня телеграммой отправлять результаты матчей с участием нашей команды. После игр всегда бежал на почту и отправлял коротко результаты, авторов голов. На следующий день в газете выходила заметка и подпись: сообщает наш специальный корреспондент Диас Омаров. Надо мной потом футболисты подшучивали: ничего себе, ты и в "Казправде", дескать, работаешь? Однажды я отправил в "Советский спорт" небольшой отчёт об игре "Кайрата". На следующий день моя статья, в которой я отметил тренерскую задумку Николая Глебова, вышла в главной спортивной газете СССР, и наш тренер был очень доволен. Параллельно я учился на журфаке.
— Не жалели о своём выборе?
— Понимаю, что не особо раскрыл свой потенциал как футболист. Сейчас, спустя много лет, думаю, что мне больше стоило заниматься в тренажёрном зале. А в тот момент я не думал, что стану первоклассным игроком в команде, потому и выбрал журналистику. Но мне очень многое дали годы, проведённые в "Кайрате".
— Вы окончили факультет журналистики?
— К сожалению, нет. Но я много читал, у меня дома была большая библиотека… Впоследствии мне мешало то, что я не имел высшего образования и был беспартийным. Особенно это чувствовалось, когда мою кандидатуру рассматривали на должность главного редактора. Но мне нравилась независимая репортёрская служба. Я всю жизнь так и проработал в спортивной журналистике.
— В журналистской практике у вас не было проблем в общении с бывшими игроками "Кайрата"?
— Наоборот, по всем спорным моментам я всегда советовался со своими футбольными друзьями. Борис Каретников говорил мне, что у меня хороший дикторский голос, я ведь многие годы работал на радио. Из "Кайрата" я многих пытался привлечь в спортивную журналистику – тех же Каминского и Сегизбаева. Помню, как они даже передачу делали, а я им гонорары выписывал. Но лучше всех в спортивной журналистике преуспел вратарь – ныне покойный Виктор Шведков. Он откликнулся на мою просьбу, отлично смотрелся в кадре. Многие годы он работал в новостных программах телевидения.
— Как вы считаете, чтобы хорошо разбираться в футболе, комментатор обязательно должен быть в прошлом футболистом?
— Отнюдь. В современной журналистике много отличных комментаторов, не игравших в футбол на высоком уровне. А в моё время был такой талантливейший журналист и писатель Лев Филатов. Он никогда не играл в футбол, но писал отличные книги на спортивную тематику. Тот же Котэ Махарадзе не играл в футбол, но комментатором был от бога. Футбол нужно прочувствовать, и тогда всё получится.
— Вы работали на летних Олимпийских играх в Москве…
— К Олимпиаде-80 готовился полтора года. Я комментировал все эфиры олимпийских матчей по хоккею на траве. Помню, конкурс дикторов был огромный, даже сам Евгений Майоров (тогда – руководитель спортивной редакции на союзном телевидении) пробовался в качестве комментатора олимпийского летнего хоккея. Мне помогло, что в Казахстане в то время хоккей на траве был необычайно популярен, у меня была сильнейшая практика в этом виде спорта. Поэтому комментировать на ТВ выбрали меня, а на радио, помню, Антона Пашубу из Риги.
— Кто был вашим любимым футболистом?
— Их много было. Но я отдавал предпочтение игрокам средней линии. Мне нравились солисты московского "Торпедо" Валерий Воронин и Эдуард Стрельцов. В "Кайрате" мне была симпатична игра Курбана Бердыева, Сергея Гороховодацкого, Вахида Масудова, Владимира Никитенко. Из нового поколения нравится Руслан Балтиев.
— С легендарным советским комментатором Николаем Озеровым пересекались?
— И не раз! В 1992 году в Москве проводился международный турнир, посвящённый 70-летнему юбилею Николая Николаевича Озерова. Мы представляли сборную журналистов Казахстана, я был капитаном команды. Мы выиграли тот турнир, а легендарный футболист Никита Симонян вручил мне подарок – за преданность футболу.
— От Озерова многое почерпнули?
— Николай Николаевич обладал великолепной техникой речи. У него было самое доброе отношение к молодым комментаторам. Кроме него, я был хорошо знаком с Котэ Махарадзе, да и вообще со многими журналистами и дикторами мы поддерживали тесную связь, часто встречаясь на международных турнирах.
— Вас, бывало, называли казахстанским Озеровым…
— Не скрою, мне было приятно, но я так не считал. Это было преувеличение, потому что Николай Озеров был невероятно популярным во всём СССР.
— Как вы считаете, современная казахстанская журналистика развивается?
— Несомненно. В наше время не было столько спортивных журналистов, как сейчас. Нынче в каждой газете имеется спортивный отдел, где трудятся несколько человек. Сегодня в СМИ можно увидеть много аналитических материалов, в журналистике появились представительницы прекрасного пола. В советское время, прежде чем материал выходил в свет, он проходил жёсткую цензуру. Сейчас с этим проблем нет.
— Вам исполнилось 70. Что испытывает человек в эти годы?
— 70 лет считается преклонный возрастом, я, можно сказать, выхожу в плей-офф. (Смеётся) Но, скажу откровенно, я не чувствую своих лет. Хотелось бы прожить, как известный балетмейстер Игорь Моисеев, который в сто лет мог свободно приплясывать. А пока я могу играть ещё на ветеранском уровне и в душе чувствую себя молодым человеком!
