Мурат Абенов: "Армия все выводит на чистую воду"

На протяжении нескольких лет известному казахстанскому общественному деятелю Мурату Абенову снился один и тот же сон: он снова в армии – в берцах, фуражке, камуфляжной форме – на пороге прохождения суровой армейской школы. Вокруг – холодные стены казармы, еще не ставшие друзьями солдаты и требовательный командир. И только утренний звук будильника, раскатившийся по комнате, возвращал в реальность, отрезвлял и успокаивал. О том, как проходила служба в армии, что дала и чему научила, экс-депутат Мажилиса Парламента рассказал корреспонденту «Айбын».

– Мурат Абдуламитович, как Вы оказались в армии?

– Попал в армию я неожиданно. Окончил школу в 1982-м году, поступил на математический факультет КазГУ. Тогда, собственно, как и сейчас, студенты могли получить отсрочку от армии. Внутреннего настроя не было. Но мы ведь только предполагаем...

Помню, когда мы заканчивали школу, наш легендарный директор Марк Захарович Подольский произнес такую фразу: «Желаю вам в жизни побольше трудностей, чтобы преодолевая их, вы могли научиться жизни». И он накаркал. Получилось так, что 1982-ой год стал в истории той страны, в которой мы жили, судьбоносным. Умер Леонид Брежнев. В стране началась непонятная возня. Пришел другой руководитель, обострилась международная обстановка. В связи с чем с 1983-го года в армию начали призывать студентов. В 84-м году забрали меня. При этом я заметил, что набирали с учетом профессиональных навыков, потому что часть ребят с математического факультета попали в службу ПВО, артиллерии, то есть туда, где нужно уметь делать расчеты. 

Я попал в учебное подразделение, в Забайкалье, где прослужил полгода. Нас обучали на танкистов. Во время прохождения обучения в танковом подразделении появилась информация, что несколько ребят именно с нашей роты попадут в разведку и будут служить за границей. В их числе оказался я. Наверное, моя учеба в матфаке сыграла свою роль. И так нас троих отправили в Монголию. Привезли и оставили в пересыльном пункте Улан-Батора, где мы прожили неделю. Никто о нас не спрашивал, мы были вынуждены подойти к начальнику пункта и напомнить о себе. Таких, как мы, набралось человек девять. Объяснять, что это за часть, где она располагается и каковы ее задачи, никто не собирался. Самое интересное, что ни в каких списках она не значилась. Единственное, сказали, что находится неподалеку от города Арвайхээр. Когда мы приехали, увидели голую степь и где-то вдалеке, в нескольких километрах располагались бараки. Нас не встретили, мы сами встали в строй и отправились в нужном направлении. Все как в фантастическом фильме: кругом степь, посреди нее военная часть, состоящая из несколько десятков бараков и огороженная забором.

Это потом выяснилось, что это довольно уникальная часть – 20-ая отдельная разведывательная бригада, ГРУ ССР. Таких в Советском союзе существовали только две – одна в Германии, другая – в Монголии. При этом она напрямую подчинялась Москве. Располагалась на границе с Китаем, рядом находился китайский ядерный полигон Лобнор. И задача части состояла в том, чтобы в случае непредвиденной военной ситуации солдаты могли быстро выполнить боевое задание. Мы служили там 1,5 года и за все это время не знали об этом. Сегодня об этом можно говорить. При этом интересно, что у солдат не было увольнений, близкого расположения с гражданским населением, мы не общались с другими частями.

– Что запомнилось во время прохождения службы в Монголии?

– Природа Монголии имеет резко континентальный климат: зимой – холодно, летом – жарко, очень суровая погода. Запомнился сложный солдатский быт. В казарме на 36 человек роты было всего 9 кроватей. Остальные спали на полу, закутавшись в шинели. Если в учебке мы столкнулись с недоеданием, эпидемией дизентерии, то в Монголии оказалось еще хуже. Потолок был весь дырявый, через него все протекало, а ночью было видно звезды. Никаких коммунальных услуг: горячей воды нет, холодная – только в одном месте, туалет – в конце казармы, всю зиму жили без отопления. Но мы были молоды и к этому относились с юмором. При всех недостатках, внутренне я чувствовал, что прохожу серьезную школу. Понял, что мне это надо пройти. И у меня получилось.


По приезду меня сразу назначили на сержантскую должность – замкомандира. Поручили организовать команду и через три месяца отправили в командировку вместе с десятью солдатами. Приходилось ими командовать, следить. Мне тогда было 19 лет, а в подчинении – взрослые люди,  самому старшему – 24 года. Когда я вернулся, командир роты поставил мне задание.

«Ты постоянно говоришь, что у нас в роте нет условий, а ты создай их сам, сделай ремонт. Я же вижу, ты можешь это организовать». И мы заключили с ним пари, что если смогу, то он отпустит меня в отпуск. За три месяца мы починили роту – восстановили отопление, канализацию, бытовую комнату. Из ничего. Резали стекло, из старого пенопласта сделали искусственные потолки, выкладывали плиты. Это объединило наш солдатский коллектив. К моменту завершения командир роты поменялся, пришел другой. Я напомнил про свой отпуск, на что мне ответили, что с Монголии просто так отпуск не выдают. «Вот если ты сможешь отличиться на боевых стрельбах в танке…». В тот момент впервые за всю историю части приехала комиссия в лице одного генерала. Моя фамилия в списке значилась первой – Абенов. В общем, я подбил свою цель, после чего по шлемофону передали уничтожить цель сослуживца, что я и сделал. Когда возвращались к директрисе, генерал подошел, познакомился и поздравил. Было приятно. Мне выписали отпуск – 21 сутки, из которых 10 дней я провел на родине.

Заехав в Алматы, я заглянул в свое студенческое общежитие. Я был в военной форме с короткой стрижкой, а вокруг студенты – все такие холенные и гламурные. Я посмотрел на этих беззаботных ребят другими глазами. Прошло чуть больше года, но какая жизненная школа! Подумал, как на самом деле все это серьезно.

Когда я вернулся с отпуска, у нас поменялся командир роты, который назначил старшиной солдата, находившегося у меня в подчинении. Стали спрашивать: «Почему назначили не Мурата? Он у нас в авторитете». Пошел ропот. В армейской среде не принято было проявлять демократию, но по предложению сослуживцев меня назначили на должность старшины. Мне начали платить зарплату как контрактнику. По тем временам – высокую – 880 тугриков, когда кожаный плащ стоил 500 тугриков. Кстати, у меня до сих пор остался кожаный плащ, настоящий раритет, который и сейчас носить можно.

В то время я уже был в звании старшего сержанта. У нас всегда была строгая дисциплина, я пресекал любые неуставные отношения. Все по справедливости – делений на старо и мало служащих не было. Если на зарядку, то все. Мы придерживались культуры поведения, речи, я обучал солдат гигиене, требовал, чтобы всегда была чистая постель, а в тумбочке было все, вплоть до одеколона. При этом всегда было место шутке и юмору.

К окончанию службы, мне предложили остаться. Я задумался, и в этом сыграл роль один человек.

К нам в военную часть приехал новый начальник штаба разведывательного батальона. Казах. С красивой офицерской выправкой, с орденом «Красной Звезды», участвовавший в боевых действиях в Афганистане, авторитет, профессионал. На тот момент ему было 28 лет. Сегодня это первый заместитель Министра обороны РК Сакен Жасузаков. Тогда я подумал, что если в армии служат такие люди, то стоит задуматься. Настоящий пример.

– Но Вы так и не остались?

– После отпуска и разговора с родителями я все-таки настроился на гражданскую жизнь. Первым же рейсом уехал домой. Я вернулся в 86-м году. В этот год произошли декабрьские события. Я видел, как ребята, которые вчера со мной служили в армии, держа в руках саперные лопаты, пошли против молодежи Казахстана. Это была не наша армия, это была армия против нас. Тогда я понял, что правильно сделал. Я не затерялся в армии, а взял от нее максимум. Как профессионал – стал лучшим танкистом и стрелком, как управленец – стал старшиной роты, получил максимально доступное мне звание, как товарищ – обрел хороших друзей, с которыми я общаюсь до сих пор.


– Психологически не сложно было адаптироваться в армии?

– После беззаботной студенческой жизни оказаться в армии это как проснуться и окунуться в холодную воду – строгий режим, солдатская одежда, берцы, другое питание и другой ритм жизни. Для меня это было серьезной психологической встряской. Ведь я всегда думал, что в армии мне будет очень сложно, потому что к хулиганам я никогда не относился. Был достаточно спокойным парнем, который до армии занимался народными танцами, был активистом, общественником, комсомольцем. Никогда не говорю матом, не курю, не употребляю алкоголь. Из семьи учителей, жил в городе, учился в хорошем университете. По тем временам считался правильным домашним мальчиком. И из такой комфортной и благоприятной среды попал в армию. Мужской жесткий коллектив, состоящий из разных людей, с разным уровнем образования, культуры. Мне раньше казалось, что в армии прав, тот, кто сильный, наглый, агрессивный. Так нам рисовали. Но на самом деле все совершенно не так. Армия оказалась той справедливой школой жизни, где ценятся твои человеческие качества. Если ты не подводишь друзей, уверен в себе, отвечаешь за свое слово, можешь делать свое дело, ни в одном обществе к тебе не будут относиться плохо, независимо от твоей национальности, физических способностей. И наоборот, никакие твои качества не помогут, если ты как человек так себе. В армии мне почти не приходилось драться. Да, мужской коллектив, но все делается по справедливости. 


Мы видели, как люди с сильной физической подготовкой, но со слабой психикой, быстро ломались. При этом внешне слабые, оказывались сильными духом. Приходилось учиться стрелять из танка, в быту – быть чистым, аккуратным. Научился бегать, рано вставать, убирать за собой, наводить порядок. Это очень жесткая школа, серьезная. Жизнь там всех ставит в одинаковые рамки, и неважно из Москвы ты или из дальнего округа. Не играет роли социальное положение. Ты оторван от всего, ты есть тот, кто есть. В армию я ехал в растерянности, но когда попал туда, наоборот,  чувствовал себя там комфортно. Очень легко выглядеть хорошим, правильным, порядочным, красиво говорить, но армейская жизнь все выводит на чистую воду. Там ты сломался, здесь – предал, отступил, спрятался. Когда твоих друзей били, сделал вид, что не заметил, когда мог заступиться, промолчал, когда посылка пришла, не поделился, сумел где-то что-то купить, и съел отдельно. Все видно. Это такие мелкие детали. Все человеческие качества как на ладони. В армии ты не уйдешь в сторону, ты каждый день должен реагировать на все жизненные  события. Армия – место, где у тебя ни на секунду нет возможности быть не в поле зрения.

– С каким чувством возвращались из армии?

– У меня чувство уверенности появилось после армии. Студенты из общежития, не видевшие армейскую жизнь, заметно отличаются – они игривые, говорят, но не делают, уходят от прямого разговора. То, что я на два года выпал из цивилизации, не было причиной для комплексов, наоборот, появилось чувство собственного превосходства с точки зрения опыта. После армии я мог разговаривать с преподавателями на равных, стал заместителем председателя студсовета. Помню, когда случились события 86-го года, меня пригласил декан факультета и сказал: «Мурат, береги ребят». Мы старались сделать так, чтоб наша молодежь не попала в руки правоохранительных органов, организовали в вузе столовую, чтобы оберечь от улицы. После армии было легко. Ты можешь следить за собой, навести порядок, организовать время, не боишься быть руководителем, одним словом, взглядом умеешь определять людей, их характеры. Начинаешь ценить простые вещи, и когда сталкиваешься в общаге с такими бытовыми трудностями, вроде сломанного душа, тебе кажется это такой ерундой.


После армии можешь в полной мере оценить все достоинства гражданской жизни. Формируются настоящие мужские качества – уверенность в себе, умение брать на себя ответственность, принимать решение, потому что в 19 лет ты командовал ротой, от тебя зависели не просто порядок и дисциплина в подразделении, а перевозка боеприпасов, стрельбы, охрана границы. Когда ты постоянно принимаешь серьезные решения, ты проходишь серьезную школу. За это я судьбе благодарен.

Наша военная часть располагалась у подножья горы Цурцула. Каждый день на построении мы видели, как на ней большими белыми цифрами обновлялась текущая дата. Сначала мы не могли понять, как это происходит, а после узнали, что рано утром дежурный офицер отправляет на гору группу из 10 солдат, которые ее выкладывали. Своеобразная традиция вести свой специфический календарь. Недавно просматривая Интернет, я нашел интересные фотографии с этой горы. Нашу часть давно расформировали. В 89-м году ее там уже не было. Но что самое интересное, на фотографии запечатлена дата от 2007 года. Части нет, солдаты не служат, давно Советский Союз развалился, но кто-то иногда меняет даты на этой горе.

Интересно, что у тех, кто отслужил, есть такой психологический феномен. Время от времени тебе снится, что ты попадаешь в армию. Снова. Тебя заставляют быть новобранцем, надевать сапоги, входить в строй, и ты с ужасом во сне говоришь: «Ребята, я уже служил, я это проходил!».

– Несколько лет назад активно шло обсуждение о полном переходе Казахстана на профессиональную армию. На Ваш взгляд, готова ли наша страна к такому шагу?

– Несколько лет назад был такой законопроект. Я считаю, что Казахстану нужно переходить полностью на контрактную службу. Армия должна быть профессиональной. Казахстан не имеет врагов. Мы миролюбивая страна, и должны готовить военнослужащих не для совершения диверсий и захвата чужих территорий, а для защиты собственных границ. Поэтому армия не должна быть большой, но должна быть профессиональной. Другое дело - всем молодым людям надо проходить двухмесячные воинские сборы по определенной специальности. Нужно усилить начальную военную подготовку.

Сегодня армия – это технологии, современные устройства связи и наведения. Сегодня не пехота воюет, а авиация, все, что на расстоянии. И если армия не будет профессиональной, то от нее нет толку.

– В Советское время служить было долгом. Какой настрой у нынешнего поколения?

– Нужно правильно воспитывать молодежь. Мы не можем требовать от общества испытывать чувство долга, если в жизни человек этого примера не получает. Долг должен быть подкреплен общей политикой. Человек должен чувствовать, что исполняет свой долг. А если у него это долг, а его командиры бьют или используют на ненужной работе, у него это долг – а ему нужно дать взятку медкомиссии. Чувство долга формируется не словами, а делами. У казахов есть пословица: «Балам дейтін елің болмаса, елім дейтін балаң қайдан болсын». Среди нас есть люди с неуживчивым характером, которые не умеют приспосабливаться, подхалимничать, они не очень гибкие. В гражданской жизни – не очень нужные качества, но мы должны видеть, что из него выйдет герой и использовать это. Нужно делать их примером. Создавать условия. Тогда слова делами становятся.

– Вы очень много общаетесь с представителями молодежи. Каковы сегодня их ценности? Можно ли положиться на нынешнее поколение мужчин?

– Мы – нация воинов, кочевников. При вооруженных конфликтах, восстаниях, казахский народ всегда мог быстро собраться, выставив самых сильных своих батыров, и когда война заканчивалась, так же быстро растекаться по степи. Это у нас в крови. Не каждая нация гордится своими батырами. Традиционно казахи гордятся своими предками, своим происхождением. Мало кто говорит, что у него в роду был знатный бай, в первую очередь, отмечают батыров в роду. Я уверен в нынешней молодежи! Я вижу таких ребят. Нужно обращать внимание на те качества характера, которые мы хотим воспитать. Делая героев из женоподобных и обаятельных парней, мы сами себе противоречим. Даже среди актеров и певцов мы должны создавать брутальные образы. Неправильные образы формируют неправильные вкусы у женской половины.

– Как можете оценить нынешнее положение казахстанской армии?

– Сегодня в армии появилась хорошая энергетика. Ее чувствуется по публикациям в прессе, принимаемым решениям, внезапным боевым учениям, четким позициям. Из армии пропал ненужный официоз и иногда примитивный пиар, сейчас по армии идет деловая информация. В последнее время армия набрала хороший темп, мероприятия носят реальный характер. Это, конечно, связано с руководством, в первую очередь. Стало больше профессионализма, цели понятны. С другой стороны мы же видим как в мире все неспокойно, мы не знаем кто враг, кто друг. Может случиться так, что открыто воевать никто не будет, но с учетом геополитических хитростей устроить козни. Сегодня мало быть военным, нужно уметь быть политиком, стратегически мыслить. В этом отношении очень правильно, что сегодня у нас гражданские министры. Потому что нужно знать геополитику, дипломатию и правильно ориентироваться. Армия своим присутствием нас защищает. Потенциальный противник оценивает страну по составу армии, ее боеготовности, руководителю. И если он заметит слабость, то будет повод вторгнуться на нашу территорию. Считаю, что Казахстану нужно решиться полностью перейти на профессиональную армию. Сейчас этот шаг стал еще более актуальным. Хотелось бы пожелать нашей армии, чтобы она еще больше развивалась. Со своей стороны я всегда готов ее поддерживать, если надо – как общественный деятель встречаться с молодежью, пропагандировать идеи.

    


Справка «Айбын»:

Годы: 1984-1986 гг.

Место: Разведывательный батальон 20-ой Отдельной разведывательной бригады контингента войск в Монголии

Воинское звание при демобилизации: старшина

Военная специальность: командир танка, разведчик


Cвязанные новости:
Көшірмеге қайта келу

Жүгіртпе / Лента